Фуррии!!!

[Vas Eva]

Название: Ужин (проба)
Фандом: Ориджинал - Фурри AU
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Томас (волгер - волк+тигр)/ Рафаэль (ирбис)
Предупреждение: Моменты зоофилии... да. Куда без нее в мире Фурри. И плевать, что они мужского пола. Женский с недавнего времени не вывариваю никак. Там не принципиально так-то.

От автора: Это пробная история. Давно ничего толкового не писала - ощутила, что стала сухарем! Вот, пробую адаптироваться. И не могут выйти из головы зверо-люди. Никак.

История 1

Высокие, остроконечные уши волка. Узкая пасть с клыками. Длинный, пушистый хвост. И рыжие полоски.
Волгер – выродок волка и тигра.
Стелиться как кот не буду, но и к волкам не пойду.
Вот такой я одинокий одиночка.
- Эй, красавчик, не хочешь развлечься?
Я отвлекся от стакана со сливками. Невысокая, рыжая шерсть, черно-белые полоски от переносицы вдоль лба и далее вниз по спине, наверняка. Тоже выродок.
Красавица.
Я вернулся к сливкам.
- Не интересно.
Она пожала плечами и ушла. Не шибко я был и нужен.
Впрочем, без разницы. Вкусные сливки, как и всегда.
На работе не ладилось – в магазине стал угрюмым, много ершиться. Была б шерсть короче, было бы не так заметно. Но у меня загривок угрожающе намекает – не подходи лишний раз.
Даже шеф, добрая, славная кошечка-Оцелот, сделала замечание, чтобы был приветливее и общительнее, как раньше.
Раньше.
Я усмехнулся и глотнул из стакана.
Раньше я не был один. Это с недавнего времени я одинокий-одиночка.
Единственные, более-менее крепкие отношения рухнули. По-глупому, банальному поводу – не сошлись характерами.
Видите ли, я выродок, помесь. А он такой гордый, весь из себя, чистокровный.
Я ничего не понимаю, не принимаю, а он такой правильный, хороший.
Аж тошнит.
Сегодня я собрал вещи из нашей квартиры. Там сразу стало столько свободного места – как раз под его эго, чертов Ирбис.
Я ведь действительно люблю этого кота.
Эти пятнышки, белую шерстку, пронзительный, презрительный взгляд.
И эту высокомерную натуру.
Он такой гордый, надежный. И невозможно милый, когда забывает сдерживать урчание и мявки в постели.
И он был моим.
Сливки стали горькими.

Раф психанул в очередной раз от того, что я забыл убрать за собой миски на кухне в посудомойке. Но раньше он ворчал и убирал, а тогда он разрычался не на шутку.
- Ты когда за собой следить будешь? Мужлан неотесанный! Я один все делаю! Тебе ничего не надо, только жрать да спать!
- Рафи, не ругайся. Сейчас все уберу, - хотел было взять тарелки со стола, но их выбили у меня из лап. Фарфор звонко разбился на белые треугольнички.
- Тебе не нужны тарелки, не нужен дом, ничего не нужно. Ты же выродок. Чего я от тебя ждал только, а?! Убирайся!
Меня будто оглушили. Давно не слышал столько ненависти в свой адрес, и никогда не забуду его презрения. Мои любимые голубые глаза были словно ледяные лезвии, выпирающие клыки в оскале, полукруглые ушки прижаты к голове, а длинный хвост распушен и угрожающе изогнут. Запах стал резким, подавляющим, не такой как в обычной ссоре, когда все равно чуялась мягкость и желание.
И в Рафе не было ни следа хорошего отношения ко мне. Лишь негатив.
Он не чует запахи так, как я, но я понял, что глупые тарелки переполнили чашу его терпения.
И полилась ненависть.
Я молча ушел, не став провоцировать еще и драку. Чистокровный или нет, но я был куда сильнее обычного кота.
Раф ушел на работу, как обычно. Я же отпросился на выходной и вернулся домой.
Прибрал беспорядок на кухне, собрал вещи и ушел.
Даже Рафаэль, такой верный, правильный, меня возненавидел.
Я считал, что создаю некоторый уют в квартире, оставляя вещи то тут, то там, нарушая порядок педантичного кота. Оказывалось, он меня все это время терпел и тихо ненавидел, иначе бы не сказал столь жестоких слов.
У меня никогда не было семьи, дома – этого я хотел больше всего на свете.
Но я полюбил неповторимый запах озона Ирбиса и захотел дом с ним.
После нашей случайной встречи я следил за ним, подкладывал ему в офис на работу подарки с записками. Уговаривал в них на свидания – над ним, как потом оказалось, смеялся весь отдел.
В ухаживаниях я оказался настойчивым, одержимым сталкером. Я не умею по-другому, но я в него действительно влюблялся с каждым днем слежки. В его гордыню, показное хладнокровие, ум.
Через полгода он дал согласие на свидание, оставив записку у охранника офиса.
И в тот же вечер породистый кот снял показную маску и дал насладиться рявками, укусами и урчанием.
Я люблю его – было ясно как день.
Позже я стал настаивать на сожительстве – он поломался, но согласился. Его квартира, где мы раньше встречались, осталась при нем, но мы купили новую.
У нас появился дом. Маленькая семья, в которой была любовь и счастье, несмотря на мой вид и происхождение.
И вот во что вышли два года близости.
Меня, получается, терпели. Мне позволяли находиться рядом, пока не надоел настолько, что ударили по больному и прогнали, словно шавку.
Я оставил стакан не допитым и ушел из бара.
Ненавижу горькие сливки.
+++
До того, как я встретил его запах, я старался начать все с начала в этом городе. С прошлого у меня остались накопления от боев, где я участвовал. Выродки вроде меня были не редкими участниками подпольного бизнеса.
Когда от одного запаха крови стало тошнить, не говоря уже о вкусе, я собрался и уехал сюда.
Нашел жилье, спокойную работу и встретил его.
Думал, что нашел дом. Якорь.
Обзавелся вещами, как всегда мечтал – чтобы было много и кругом уют, мой и его.
А его это раздражало.
По дороге одну из сумок выкинул – не было смысла тащить за собой все прошлое. Только самое необходимое.
Нашел студию на окраине, остановился пока там. Смысл жить в этом городе пропадал. По-старому в магазине работать не смогу, по крайней мере, не сейчас. Хозяйка-Оцелот с понимаем отнеслась к ситуации и дала отгулы все обдумать и успокоиться.
Четыре дня я не вылезал из студии и опустошенно смотрел в потолок. Я был таким же, как студия – пустой, хотя вон и житель, и сумка с вещами.
Потом сподобился доползти в магазин за едой – на воде долго бы не протянул так и так.
Как ни странно, от голодовки проснулся аппетит. И стало легче.
Ни Хозяйка, ни коллеги по телефону не беспокоили – оказалось, он разрядился. Но мне стало как-то все равно. Я стал задумываться над тем, что дальше, и гулять вечерами в ближайший бар. За сливками, его любимым угощением.
А затем проснулась совесть и пошел к Хозяйке в магазин. Она обняла, посетовала вместе с коллегами, каким я стал тощим и затасканным всего за две недели, и передала коробку с запиской от моего друга. Я удивился, потому что вне магазина у меня друзей не было, и открыл.
В коробке лежали мои ключи от квартиры, которые я оставил соседке. И записка.
«Поужинаем?»

Я отвечать не стал. Это был Рафаэль.
На работу выходил по пол-смене. Через неделю Хозяйка передала мне еще одну записку перед тем, как я собрался идти домой.
На передней стороне было написано «Передать в 15:00», а на обороте «Обернись».
Я застыл и почуял, как мурашки прошлись вдоль хребта. Хозяйка улыбалась милой мордашкой.
Я обернулся.
Недалеко от магазина в толпе прохожих бежал массивный, прекрасный Ирбис.
Он сверкнул глазами в мою сторону и, кажется, прибавил скорости.
Грудь защемило от тоски, как скучал по нему.
И я разозлился. Оглушающе рявкнул в его сторону.
Казалось улица на мгновение замерла в ужасе.
Рафаэль застыл буквально в паре метров от меня. И не было ни следа его обычных черт.
Он был растрепан от бега, дышал прерывисто, уши прижаты к голове. Глаза заискивающе бегали по мне, отмечая изменения, хвост подергивался из стороны в сторону, и несло страхом, волнением и ожиданием.
Того негатива в запахе не было.
- Томас, я…
Его голос дрожал. Он был растерян.
Я напряжен, и молчал. Хозяйка вернулась в магазин, оставляя нас одних у витрин.
Рафаэль подобрался, сжал лапы и посмотрел прямо в глаза.
- Мне жаль, - твердо, уверенно, с искренним сожалением. И он поклонился, как принято в воспитании чистокровных семей приносить извинения.
Я не удержался, сначала фыркнул, а затем лающе засмеялся. Рафаэль головы не поднял, оставаясь в глубоком поклоне, опустив уши и хвост.
- Ты извиняешься перед выродком волка. Ты, чистокровный! Разве так полагается? – спросил я. Злоба ушла со смехом, теперь пришла горечь.
- Я извиняюсь перед тобой. Я виноват. Ты не выродок, - он поднял упрямый, проницательный взгляд.
- Ты – мой.
Я даже не сколько растерялся, сколько опешил.
- Я не твой, не путай. Ты сам прогнал…
Рафаэль, не прерывая зрительного контакта, шагнул ко мне и глубоко вздохнул.
Магические, чертовы голубые глаза заставляли расслабляться и исчезать горький узел где-то под сердцем.
- Сам прогнал, сам и верну. Мой.
И Раф лизнул меня в нос. Своим чертовым колючим языком.
- Гад! Что делаешь?
Он нерешительно обнял меня, прижался и потерся пушистой щекой о пострадавший нос.
Я стоял, не двигаясь. В голове словно медленно мир переворачивался. С утра все было тоскливо, а сейчас появляется желание засыпать и просыпаться дальше. Будто наступила оттепель на смену леденящему одиночеству.
Он пришел ко мне, даже прибежал. Извинился не сколько словами, сколько именно запахом, мимикой. Искренностью.
Я все-таки не терял семью, получается?..
Я обнял в ответ, положил голову на плечо и вдохнул его облегчение и просыпающуюся радость.
Конечно, нужно будет прояснить пару моментов, купить посуду, если все хорошо, перевести вещи… Но это потом. Сейчас и так хорошо.
- Пойдем домой? Поужинаем?

+++

После возвращения не все пошло так гладко и розово, как я полагал.
Раф и раньше не отличался общительностью, но тогда он деликатно молчал, сдержанно. И вот во что это вылилось – в ерундовую истерику по посуде.
А теперь он молчал настороженно.
Я же старался исправиться.
Если раньше он на меня ворчал за бедлам, забытые вещи и прочее, то сейчас, если я что-то забываю сделать, он исправляет и не напоминает. Я же стараюсь не забывать убрать за собой на святое место.
Наша квартира изменилась.
Казавшийся мне уют был упрощен в рамки педантизма.
Немного нервно, потому что ожидаешь худшего каждый раз, чисто на автомате, потому что так уже было. Но в целом уютно. Особенно в постели, да.
Раф и раньше, как все кошки, отличался любвеобильностью в сексе, а сейчас стал призывнее, капризнее. Настолько откровенным никогда не был.
Я не против, наоборот, но это изменение, пусть и не главное.
Каждый день, собираясь на работу, я стал получать коробочку с сэндвичами. Завтракать мы не всегда успевали, но чашка кофе всегда уже меня звала запахом по пробуждении.
И Раф стал приходить ко мне на работу на обед. Даже Хозяйка была в некотором недоумении, когда он ко мне подходил и бурчал, мол, пойдем на обед.
Никогда прежде Раф за мной не заходил, мы встречались уже вечером, дома.
И тогда я обратился за советом к Хозяйке, я не понимал, к чему все эти странности.
В ответ она лишь захихикала.
- Эх, молодость-влюбленность! Теперь понятно все твое состояние.
- Зато я не понимаю. Он своим кошачьим чутьем почуял, что я чем-то болен? Но я не чую ничего.
Хозяйка посмотрела снисходительно, как на щенка какого.
- Вы, волки, пусть ты и не чистокровный, но по большей части волк, не понимаете. Вам важно, чтобы дорогое было рядом и минимум внимания. Вы – добытчики, чуете и ориентируетесь ощущениями, запахами. Нам, кошкам, важно именно видеть и трогать. Максимум внимания. Потому часто близкое общение у нас не складываются – возникают недопонимания.
- Что Вы хотите сказать? Я уделяю ему все внимание.
- А теперь он хочет уделить свое внимание тебе, Том. Вы же недавно ссорились, видимо, по его инициативе. И он испугался, что ты вот так просто в любой момент исчезнешь, как тогда, когда у меня отгулы просил. Потому старается держать в поле зрения, каждую свободную минуту бегает-звонит-проверяет.
- Он мне не доверяет? – я нахмурился.
- Да нет же! Он чувствует вину и потребность. Видимо, твой уход сильно его встряхнул. Успокой его, что все в порядке. В тебе чувствуется кошачья кровь, иначе бы чистокровный Ирбис не дал бы к себе даже приблизиться. Все хорошо.
Вечером я по дороге домой купил его любимое вино и креветки под соусом в качестве гостинца.
Раф уже был дома. Открыл дверь в фартуке и ложкой в зубах.
- Скоро ужин будет готов. Переодевайся, - он лизнул меня в щеку и ушел обратно на кухню.
Его родители меня бы давно четвертовали, если бы увидели его в таком виде. Их чистенький котенок в качестве домохозяйки у безродного пса. Хех.
На стол я поставил вино и разложил креветки по тарелкам, а Раф выкладывал кулинарное творение на соседние блюда новенького сервиза.
Дождавшись, когда он сядет за стол после уборки последствий готовки, я начал.
- Рафаэль, нам надо поговорить.
Он настороженно замер и прижал ушки.
- Что-то случилось сегодня? – спросил он.
- Не только сегодня. С недавнего времени.
- Что не так?
Я поскреб загривок когтями, собираясь с мыслями. Собирался выложить все, как на духу, но это сделать оказалось сложнее, чем думал.
- Раф, ты готовишь нам каждый день. Стал наводить кофе по утрам, приходить ко мне в магазин на обед, занимаешься домом. Взял все на себя, а мне ни слова не говоришь, – я вздохнул.
- Что происходит, Раф? Я так тебя достал собой?
Не смотря на совет Хозяйки, лучше мне прояснить все, как оно есть, а не ориентироваться на догадках.
От молчащего кота донесся слабый шлейф страха.
- Ты… Ты хочешь уйти? Тебе не нравится, как я готовлю для тебя?
- Нет. То есть, да, нравится, конечно! Раф, просто… Я не понимаю, с чего ты стал делать все… это.
Некоторое время мы просидели в тишине. Я наблюдал за метаниями Рафа. Он пах волнением, страхом, теплом, немного обидой. Ненависти даже в шлейфе не было. Голубые глаза бегали по столу в нерешительности.
Впервые видел его таким робким и напуганным. Что он боялся мне сказать?
Я вздрогнул, когда почувствовал прикосновение к своему хвосту.
Длинный, пятнистый хвост Ирбиса поглаживал вдоль моих рыжих полос на черной шерсти.
- Я испугался, что могу тебя потерять опять. Ты так испарился из моей жизни… Так же неожиданно и неприятно, как и появился. Ты плохой сожитель, Томас, - Раф расслабился, опустил напряженные плечи и начал царапать когтем столешницу.
- Но я тебя люблю. Даже не представлял насколько будет без тебя невыносимо. Я тоже по-своему плохой сожитель, совсем другой породы, чем ты. И я пытался… Пытался быть хорошим. Для нас.
Я ответил на поглаживание хвоста и почуял, как быстро тает его страх.
А затем накрыл его широкую лапу своей. Черная поверх серебристо-серой.
- Раф, не переживай лишний раз по пустякам. Да, я плохой сожитель. У меня никогда не было дома, не было семьи и отношений. Но я стараюсь, как умею и могу. Для нас, для тебя. Чтобы тебе не было стыдно быть со мной рядом. Я тебя забрал себе при первой нашей встрече и никому отдавать не намерен.
Ирбис опустил взгляд и выдохнул так, будто камень отпустил. Видимо, я сказал все верно, чтобы до кошачьих ушек дошло, что им надо быть полукруглыми, а не согнутыми.
Я потянул за лапу, уводя с кухни буквально опьяневшего от облегчения кота.
Слова словами, а тактильно и наглядно же ему надо продемонстрировать, насколько я был прав два года назад, навязывая себя ему.

Ужин никуда не денется.

Ирбис

Теоретический гибрид волка и тигра